В диких зарослях Беншира жил великан. Он был злой и жестокий великан и очень плохо обращался со своей женой – великаншей Клэншид.
Только подумайте: он каждую ночь бил-колотил ее чем попало. То она пещеру не так вымыла, то обед не так приготовила, а то просто у него руки чесались, и он не мог уснуть, пока не поколотит ее.
И каждую ночь над лесами и холмами Беншира разносились вопли бедной великанши. Хуже всех приходилось Джеймсу Грэю, ферма которого стояла неподалеку от тех мест.
Одну ночь за другой ни он, ни вся его семья глаз не могли сомкнуть, и потому днем вместо работы Джеймс Грэй клевал носом в поле, его жена – на кухне, а их дети – над уроками. Все дела стояли, и ферме грозило разорение.
И вот однажды, когда Джеймс Грэй чинил изгородь на границе своей земли – хотя глаза у него, честно говоря, совсем слипались, – он вдруг услышал громкие раскаты грома. Чудо, да и только! И небо ясное, ни облачка, и солнце светит, откуда ж гром гремит?
А это, оказывается, великанша Клэншид вышла поискать чего-нибудь на обед своему мужу.
– Вот удача! – обрадовался Джеймс Грэй. – Давно я ждал этой встречи.
И он закричал что было мочи, подзывая Клэншид, голова которой виднелась где-то высоко над деревьями ближнего леса.
Великанша тут же направилась к нему, раздвигая в стороны высоченные деревья, словно то были жалкие кустики ежевики.
– Добрый день, человек! – прогремел ее голос. – Что тебе от меня надо?
– Хочу пожаловаться! – крикнул Джеймс. – Из-за тебя ни я, ни моя семья не знаем ни сна, ни покоя!
Клэншид ответила, что очень сожалеет, и спросила, чем она потревожила их.
– Ты такой шум поднимаешь каждую ночь, – сказал Джеймс, – что совершенно не даешь нам спать. Неужели нельзя хоть ночку одну не вопить и не орать? В ушах такой звон стоит, словно тысяча злых духов оглашает воздух своими криками. Так продолжаться не может!
Но Клэншид объяснила ему, почему она кричит и вопит каждую ночь, и Джеймсу даже жалко ее стало.
– Ужасный человек мой муж, – вздохнула великанша. – Я бы так хотела от него избавиться.
– Вы правы, сударыня, – с радостью подхватил он. – Хорошо бы вам от него избавиться. Нам бы всем тогда спокойней стало.
Слово за слово, и великанша с фермером расстались добрыми друзьями.
В эту же ночь, как только выплыла полная луна, Клэншид пришла на ферму. Она постучала легонько в дверь, отчего весь дом так и затрясся. Джеймс Грэй сразу догадался, что за ночной гость пожаловал к нему.
– Что тебе? – спросил он, отворяя дверь. – К сожалению, в дом я тебя не могу пригласить: ты в нем не поместишься.
– И не надо, – сказала великанша. – Пойдем, помоги мне убить моего мужа! Я слышала, ты хороший стрелок. А если ты убьешь его, он уже не сможет меня колотить и вы тогда будете спать спокойно.
– Смешная ты женщина, – сказал Джеймс Грэй. – Как же я убью его? Это все равно, что сказать муравью: убей слона!
– Ах, ты ничего не знаешь, – сказала великанша. – У моего мужа над сердцем есть родинка. Если попасть в нее, он сразу умрет.
Джеймс Грэй согласился. На его месте и вы бы согласились: подумать только, сколько ночей не спал он по вине этого самого великана!
И вот, прихватив лук и стрелы и сев верхом на плечи великанши Клэншид, Джеймс Грэй отправился к пещере великана.
А великан уже встречал их, поджидая у входа в пещеру и потрясая в воздухе кулачищами.
Грэй достал стрелу, вложил ее в лук, натянул тетиву покрепче, прицелился – что ж, это было не так уж трудно сделать, потому что родинка над сердцем великана была величиной, наверное, с шотландскую шапочку, – и выстрелил.
Великан охнул и растворился в воздухе. Тут Клэншид на радостях пустилась в пляс и так притопывала и кружилась, что Джеймс Грэй взмолился, чтобы она перестала: не очень-то удобно сидеть на плечах танцующей великанши.
Клэншид опустила Джеймса на землю и молвила:
– Ты оказал мне великую услугу, Джеймс Грэй! Отныне можешь располагать мной и моим временем как тебе вздумается. Скажи скорей: что я могу для тебя сделать?
Но Джеймсу меньше всего хотелось в ту минуту пользоваться услугами великанши. Единственное, о чем мечтал он, – это хорошенько выспаться! И, желая поскорее отделаться от услужливой великанши, он сказал, показывая на стадо оленей, пробегавших в это время по лесу:
– Видишь, это мои кони вырвались из конюшни. собери их и загони назад в стойла!
Доверчивая и не очень-то умная Клэншид бросилась выполнять его задание, а Джеймс Грэй вернулся домой лег спать.
Но не успел он и голову положить на подушку, как – тук! тук! тук? – дом его так и затрясся от знакомого стука.
Усталый, измученный Джеймс спустился вниз и открыл дверь. Там стояла улыбающаяся во весь рот Клэншид – Я загнала твоих коней в стойла, – сказала она.
Хотя это было не так-то легко: кони оказались ужасно непослушные. Ну, а теперь что?..
Но мы не знаем, ни что ответил ей Джеймс Грэй ни когда, наконец, этому бедняге удалось хоть одну ночь проспать спокойно?
