Была у короля дочь. Сапожники не успевали шить на нее обувь – каждый вечер она стаптывала по триста пар башмачков. Король сильно этому дивился, но никак не мог дознаться, с кем это она так отплясывает. «Этак, думает, всю казну на башмачки ухлопаешь». Велел он следить за нею, но караульщики всякий вечер засыпали, король так ничего и не узнал, а сапожники все шили да шили.
Но вот пришел с войны отставной гусар и вызвался подстеречь ее. Ну, раз вызвался, назначили его караульщиком и поставили ему в первой комнате особую кровать. Улегся гусар на живот, задом кверху. А во второй комнате спала принцесса вместе со своей служанкой. Вот лежат они, принцесса и говорит служанке:
– Поди хлопни его по заднице! Та пошла и хлопнула. Гусар не шелохнулся.
– Поди шлепни его еще раз, – приказывает принцесса. Служанка пошла и опять шлепнула. А он и не шевелится.
– Так ступай шлепни его еще раз.
Служанка шлепнула его третий раз. Гусар и не вздрогнул. Тогда принцесса говорит:
– Теперь можем идти.
Под кроватью у них был люк. Они завернули обувь – и марш под кровать, спустились в подземелье. А гусар вскочил – и за ними. Сели обе в карету и умчались.
– Вот так так! Гоняйся за ними! В каком пекле их теперь искать?
Пошел гусар и видит: двое спорят из-за плаща и меча. Он – к ним.
– Из-за чего у вас такой шум? – спрашивает.
– Да вот есть у нас плащ-невидимка; кто его наденет, того никто не увидит; а еще седло — как сядешь в него, мигом примчишься куда захочешь.
– Дайте и мне поглядеть.
Они, дураки, и отдали ему. Гусар накинул плащ, вскочил в седло и пустился догонять карету, а им и спасибо не сказал.
Очутился он в оловянном лесу, отломил оловянную веточку и засунул за ленту на шляпе. И вдруг разразилась страшная гроза, гром так и грохочет, будто сейчас небо рухнет. Черт, который их вез, соскочил, смотрит по сторонам:
– Это неспроста! Верно, здесь еще кто-то есть!
Но никого не увидел. Поехали дальше, колеса опять застучали. Заехали в серебряный лес. Снова гроза. Черт бегает вокруг кареты, смотрит: что же это творится, нет ли здесь кого? Никого нет, едут дальше. Гусар и серебряную веточку отломил – и тоже за ленту. Мчатся дальше, въехали в золотой лес. Вот уж где гроза так гроза разразилась. Что только было! Словно все черти из пекла вырвались. Гром раз за разом, будто из пушки стреляют, все кругом дрожит – ну, светопреставление, да и только. Черт слетел с козел, носится вокруг как бешеный:
– Ну, есть здесь кто-то, кроме нас!
Никого не видать. Сел черт на свое место, колеса застучали, и карета помчалась прямо в ад. А гусар успел и с золотого дерева сучок отломить и за ленту на шляпе засунул.
В пекле встречают их богатым угощением, чтобы подкрепились с дороги. Приносят принцессе суп, а гусар цап его, суп выхлебал миску – в карман. Несут ей жаркое, гусар опять – хвать его, проглотил, тарелку – в карман.
– Да что же это такое? Куда оно девается? Осталась принцесса не евши.
После угощения пошли плясать. Принцесса – нарасхват, все черти из-за нее передрались. Все три сотни пар башмачков до дыр истоптала. Что ни круг – новая пара.
После танцев черт говорит;– Ну, теперь все, наша свадьба сыграна, больше не отпущу тебя отсюда. Останешься у меня.
– Ах, отпусти меня домой еще на одну ночь, хочется своих повидать.
– Ну, на одну ночь съезди.
А сам так и трясется, так и вертится возле нее.
Как услыхал это гусар, сейчас же — в седло, чтобы раньше их поспеть. Примчался, плащ повесил, седло – под голову и лег на живот. Вот вернулись девицы домой. Принцесса глянула на гусара и говорит служанке:
– Шлепни его по заднице.
Та подошла, шлепнула, гусар и не пошевельнулся.
– Ладно, оставь его! Разделись и легли спать.
Утром приходит к гусару от короля посыльный: – Рассказывай, что да как.
– Так я и буду сейчас рассказывать! – говорит гусар. – Я еще не спал. Высплюсь, тогда расскажу.
Посыльный ушел. Гусар выспался и поехал к королю. Рассказывает ему:
– Она, – мол, – уже с чертом окрутилась. Там в пекле всякий вечер танцы. Все черти так за нее и дерутся, н этой чертовой пляске на ней башмачки и лопаются, будто паутинные.
– Вот как! – рассердился король.
И сейчас же приказал ей выйти замуж за гусара.
Вот справила она свою вторую свадьбу – уже с этим гусаром – и стала выведывать у него, как же смог он добраться в пекло. Он ей все и объяснил.
– А чем ты это докажешь?
Показал он ей и те три веточки, и плащ-невидимку, и седло-самолет. Как только она все это выведала, побежала к шорнику и к портному:
– Не сможете ли вы к вечеру сделать точно такой плащ и такое же седло?
– Отчего же не сделать? Хоть к обеду!
Получила она оба заказа и сейчас же подменила волшебный плащ и седло; взяла их себе и бежит к королю:
– Любезный мой батюшка! Врет этот гусар: нет у него ни плаща-невидимки, ни седла-самолета! Проверьте сами, убедитесь!
Король сейчас же приказывает позвать гусара.
– Покажи эти вещи.
Гусар накинул на себя плащ – ничего не получается; сел в седло – опять ничего не выходит.
– Так ты, значит, надул меня! Ах ты жулик! Сейчас же убирайся вон из замка!
Пошел бедняга гусар прочь, зашел в лес, ходил там, бродил, пока от голода живот не подвело. Видит – стоит яблоня, вся яблочками усыпана. Сорвал два яблочка и съел. И как съел, выросли у него рога, да такие длинные, ветвистые, и шагу ступить не может – все цепляется рогами за деревья.
– Вот так влопался я! Был я король, а теперь – никто! Да ко всему еще и оленьи рога выросли!
Пробирается он кое-как по лесу, подошел к грушевому дереву. Сорвал две грушки и съел. И вдруг рога свалились наземь, будто ножом их отрезало.
– Ага, это – другая песня! Ну, погоди же! Нарвал того и другого, полны карманы набил.
Теперь достает он себе стульчик, столик, какие у торговок бывают, и усаживается перед королевским замком, прямо против окна принцессы. Разложил яблочки, ждет.
Принцесса увидала в окно: яблочки румяные, наливные. Захотелось ей их отведать. Посылает служанку:
– Поди спроси, почем продает. Служанка пошла. Гусар отвечает:
– По червонцу штука. Это яблоки из Гесперонского сада.
Принцесса велела купить два яблока. Одно сама съела, другое отдала служанке.
И в тот же миг, как доели они яблоки, их так и раскидало по углам комнаты: такие длинные ветвистые рога у них выросли, с угла на угол достают.
Как увидел это король, сейчас же издал приказ: кто избавит принцессу от рогов, тому отдаст ее в жены.
Вот приходит гусар. Оборвался, конечно, в лохмотьях, никто его не узнал. Заявляет, что берется вылечить. Начинает со служанки. Вынимает грушу, подает ей, и – гляди-ка – рога свалились на землю, будто топором срубило. У принцессы от радости аж дух замирает, но гусар говорит ей:
– Погоди, дорогая, мне нужно прежде проверить, нет ли у тебя чего на совести!
– Что вы! Ничего нет!
Он взял молоток, постучал по рогам. Так и зазвенели.
– Не знаю, девица, не знаю, – звенит! У вас на сердце есть что-то тяжелое! Вы должны поверить мне свою тайну:
Тогда она рассказала ему, как гусара обманула.
– Я так и знал, что-то такое есть!
Велел ей принести плащ-невидимку и седло-самолет. Накинул на себя плащ, сел в седло и, не успели они опомниться, умчался прочь.
А принцесса осталась рогатой, и сейчас все с рогами ходит.
